Основные "заповеди" форума >>> "Правила"
Описание системы игры и ее особенностей >>> "Система игры"
Вопросы по игре >>> "Гостевая книга"
Список ролей >>> "Действующие лица"
Списки "готовых" персонажей для игры >>> "Акции"
Kuroshitsuji. Vortices time |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Kuroshitsuji. Vortices time » Взгляд в прошлое » FB. Посылка
Название эпизода: Посылка
Дата: 1.09.1887
Место действия: Лондон, бюро "Undertaker"
Главные герои: Undertaker, Diana Brown
Мизансцена: Иногда доставка груза срабатывает не правильно. Или адресата перепутают, или что-то с содержанием посылки не так... В целом, все бы ничего, но когда посылкой является несколько грубо сработанный, осиновый гроб - всерьез начинаешь задумываться над тем, что не так сложилось в твоей жизни.
Отредактировано Undertaker (2017-03-06 15:36:46)
День был совершенно обыденным. Самым привычным и самым спокойным. Разница только в том, что сегодня не было постоянных "гостей" и посетителей. Как видно, никто в Лондоне сегодня не умер. Или умер, но об этом еще никто не узнал, или узнал, но обратился в другое похоронное бюро... Что ж, Гробовщика это не слишком заботило. Взяв щетку для чистки полок от пыли, мужчина, насвистывая дурацкую песенку, которую услышал на кануне в одном из пабов, свесил свою черную рабочую робу на спинку стула, закатал рукава рубахи и принялся за уборку. В конце концов, разве кто-то говорил, что в похоронном бюро всегда должно быть пыльно и не убрано? Если б так и было, вряд ли у него было б много клиентов... Впрочем, зайди сейчас кто из его посетителей, удивились бы изрядно. Не каждый день увидишь Гробовщика с аккуратно прибранными в хвост седыми волосами, да еще и без этого его жутковатого балахона. Впрочем, на этом удивление бы не кончилось... Сапоги, отделанные ремнями и пряжками такой длинны вряд ли принято носить людям его профессии. И не важно, что его сложно назвать нормальным человеком. Людям проще обманывать себя, думая, что он просто сумасшедший, чем рассматривать хоть намек на то, что помимо них в этом мире есть те, кто не принадлежит их виду.
Он, как и странно, любил уборку. Было в этом что-то, напоминающее его обычные будни до того, как он обзавелся этой очаровательной конторкой, ставшей ему новым домом. В старом доме, который, должно быть, сейчас опечатан после того, как его обыскали не один десяток раз, он убирался редко, да и пыли там скапливаться было негде. Но сам процесс наведения порядка помогал сосредоточиться на своих мыслях, механически выполняя какую-либо работу, не требующую особых умственных затрат. В сущности, заняться было больше и нечем. Никто не требовал информации о каких-то из ряда вон выходящих событиях, не нуждался в его помощи и услугах, а значит, можно сказать, что сегодня у него был выходной.
После уборки полок было решено подмести и вычистить до блеска пол... А когда и это не помогло развеять неприятную скуку, Гробовщик переключился на отмывание окон. Вот это оказалось весьма кстати. И не подумаешь ведь, сколько пыли может скопиться на стеклах...
Таким образом, к четырем часам после полудня заняться ему было уже нечем. В конторе царила непривычная чистота, даже гробы, стоящие вдоль стены, были заново отполированы. С некоторым сожалением Гробовщик, уже сменив рубашку и облачившись в свою черную одежду, сидел за столом и от нечего делать перебирал свои бумаги, изредка останавливая взгляд на прикрепленных к бумажным стопкам фотографиям. Некоторые из этих дел были давно закрыты, за неимением информации у полиции. Некоторые даже не рассматривались ею же как преступления за неимением все той же информации и выходом срока давности... В целом, скука вызывала уныние и беспокойство. Когда и с бумагами было покончено, мужчина откинулся на спинку кресла и с безучастным видом вертел в руках цепочку с несколькими серебряными амулетами, без единой мысли о чем либо. Видимо и этот день должен был закончиться так же, как и вчерашний. В конце концов, пока он зашел в тупик в условиях отсутствия пригодного для экспериментов материала. Не всякий человек подойдет для того, чтобы монтировать его пленку правильно. Или то, что от нее осталось после срезания косой смерти. В конце концов, это очень тонкая работа и после пары неудачных экспериментов он решил сделать передышку - в конце концов, нужно было решить задачу с наименьшим ущербом для подопытных и собственной цели.
Мысли оборвались стуком в дверь бюро. а за тем и звоном колокольчика. В бюро вошел плюгавенький мужичонка, мнущий в руках свою кепи.
- Тут вам... посылка, уважаемый... - промямлил он. И, прежде, чем Гробовщик успел поинтересоваться, что за посылка, еще двое мужчин внесли в бюро грубо сработанный гроб из светлой древесины. Кажется, осиновый, - Уж вы это... позаботьтесь. А то... потерялся видать извозчик, а покойников оставлять на дороге... - мужичок тяжело сглотнул, глядя на молчаливого хозяина бюро и, нахлобучив свой головной убор, поспешил ретироваться, оставив бывшего Легендарного жнеца наедине с гробом.
- А я-то думал, что день будет скучным... - со смешком пробормотал мужчина и, поднявшись со своего места, прошелся по слегка скрипучему полу к "посылке". Гроб не вызывал никакого интереса, гораздо любопытнее было, что внутри. Подумав немного, владелец бюро осмотрел деревянный ящик, с удивлением отметив, что в крышке есть несколько отверстий, несмотря на то, что, как и положено, ящик был заперт на замок, дабы в пути покойник не вывалился. Это считалось очень плохой приметой. Долго раздумывать, прежде, чем открыть крышку, он не стал. Просто вынул из ящика стола ломик и, повозившись немного, сорвал замок, а за тем открыл крышку гроба. Надо сказать, зрелище перед ним было довольно грустное. Покойник оказался молоденькой девицей в светлом платьице, с личиком, на котором был совершенно не подходящий юной особе след - неприятный шрам, который, должно быть, был ранее весьма болезненной раной. Мужчина протянул руку и коснулся неприглядной отметины. И удивленно вскинул брови. Покойница была вполне себе теплой, а это явно не свойственно трупам.
- Неожиданно... - протянул Гробовщик, склоняя голову на бок и, уже совершенно не церемонясь, ощупывая шею "покойницы" на предмет наличия пульса.
Теплый луч солнца, проскальзывающий в комнатушку через крошечное окно, не мог согреть ни вечно мерзнущие босые ноги, ни тонкие как тростинка руки. Сколько бы девушка не тянулась к нему за крупицей тепла, все было тщетно. Тепло касалось лишь бледной плоти, но не согревало нутро, словно по жилам скользил лед, а не кровь. Очередное видение или же Смерть уже коснулась ее ледяной рукой? Ответ на этот вопрос Анна-Мария не знала. Ей сложно было разграничивать реальность и странные, фантомные ощущения.
- Сегодня особый день. – Вещала сестра Магдалина, раскладывая на кровати белоснежное платье, на фоне которого, кожа Анны выглядела синеватой. Признаться, половину речи женщины, девочка просто не слышала, погрузившись в собственные мысли и ощущения. Она понимала, что что-то не так. Все это выглядело странно. Белое платье, словно погребальное. Красивое и в то же время пугающее. Ее решили убить или похоронить заживо? Холод, скользящий по жилам наталкивал только на эту мысль.
- Я нашла семью, которая согласилась приютить тебя.
Семья. О подобном, Анна и мечтать не могла. Было бы чудесно, если бы она действительно могла сбежать из этого места, в местечко получше. Где больше не будет «воспитательных» бесед. Не будет молитв множество раз на день, благодаря которым получаешь лишь синяки на коленях.
Интересно, какова же настоящая семья? Каково, когда тебя любят? Наверное, этого я не узнаю.
С тоской подумала девушка, как безвольная кукла, позволяя себя наряжать в белое платье. Она не ждала ничего хорошего от новой семьи, не верила в то, что ее полюбят как родную. Скорее всего, изменится лишь место ее проживания и появится возможность сбежать. Сбежать…. Куда?
- Видишь, какая ты красивая? – Вопрос Магдалины прозвучал скорее как издевательство. Красивая? Что делает ее красивой? Этот уродливый шрам на щеке? Глаза, которые кажутся слишком большими? Или до безобразия длинные черные волосы? Анна-Мария, в своем отражении не видела ничего красивого. Совсем.
- Наверное. – Тихо произнесла девочка, глядя на свое измученное отражение. Не каждый день можно было посмотреться в зеркало. Не каждый день убедиться в том, что по сравнению с монахинями, ты выглядишь как призрак. Истощенный, измученный призрак.
Сестра Магдалина отвернула девочку от зеркала, и надела на Анну-Марию изящный головной убор с белой вуалью, прикрывающей мерзкий шрам на щеке.
- Так намного лучше. – Удовлетворенно произнесла женщина, рассматривая девочку.
Анна-Мария подошла к своему старому платью, пока Магдалина что-то копошилась сзади. Девочка успела найти свой амулет и спрятать его в складках белого наряда, чтобы он не попал в руки ни этой женщины, ни новой семьи, никого.
Она почувствовала легкий укол в шею. Странный холодок скользнул по затылку. Девочка не успела ничего подумать или сказать, прежде чем мир погрузился во тьму.
Хрупкое создание аккуратно уложили в дешевый гроб, который заперли на замок. Хорошо, что додумались сделать несколько отверстий, чтобы поступал воздух. Иначе, посылка приехала бы не в том состоянии, в каком ее хотели получить.
Что по пути стряслось с перевозчиком, история умалчивает. Убили ли его грабители, несчастный случай или еще какая напасть. Главное, сердобольные жители доставили гроб, как им казалось, по адресу. Ведь никто не заслуживает такой участи, как погребение в дорожной канаве.
И вот, любопытный мужчина, к счастью решил посмотреть, что же за чудо ему досталось, вместо того чтобы просто похоронить. Это и спасло несчастную девочку, к которой сознание начало возвращаться в тот момент, когда незнакомец начал ощупывать ее шею.
Перед глазами все плыло. В первую очередь Анна-Мария увидела перед собой что-то жуткое. Множество глаз, ртов, три носа, седое поле из волос. Сначала девочка застыла, испуганно глядя перед собой на что-то седое и непонятное, пока не вернулась резкость зрения. Сам человек выглядел жутко, но не так пугающе как то, что было у него за спиной. Ужасная черная тень. Неясная, но вызывающая животный, панический ужас, пробирающий до глубины души.
Анна-Мария резко взбрыкнула ногой, ударив незнакомца куда-то в бок, и пытаясь выбраться, перевернулась вместе с гробом, превратившись в некое подобие гробо-черепахи. Проползя так несколько шагов, она с трудом скинула с себя гроб и бросилась бежать прочь из этого жуткого места. Бежать как можно дальше. Хрупкое создание выскочило из бюро с такой скоростью, что казалось, едва ли не снесла своим хрупким телом дверь. Колокольчик жалобно звякнул от столь наглого нарушения его спокойствия.
Юная особа пока могла лишь одно – бежать, бежать гонимая страхом.
Он ожидал чего угодно. Но не того, что "покойница" с невиданной прытью попытается его пнуть, забрыкается и опрокинет на себя гроб.
- Экие мертвецы пошли неспокойные... - он совсем было собирался ей помочь выбраться из под упавшего сверху гроба и даже честно старался не рассмеяться, когда это подобие черепахи поползло по полу. Он даже успел поднять деревянный ящик, но девица в белом платье, едва не уронив стеллаж с книгами, что устроился у двери, вылетела пулей на улицу, оставив по себе в память только звон несчастного колокольчика, едва не оторвавшегося от натуги. Стеллаж с книгами качнулся и с него посыпались ценные фолианты в черных переплетах, потрепанные, весьма увесистые. Гробовщик тяжело вздохнул, оставив на полу осиновый гроб, и открыл дверь, выискивая в каком направлении убежала неожиданная гостья, с таким ужасом глянувшая ему в лицо. Не часто от него так шарахаются.
- Ну что ж... Счастливого пути... Не умирайте больше... - со смехом выглянув на улицу произнес мужчина, смахивая навернувшиеся от едва сдерживаемого хохота слезы. Не часто у него из бюро сбегают мертвецы. Впрочем, был во всем этом минус - придется снова наводить порядок.
Мужчина покачал головой и вернулся в помещение, оглядел оставленный девицей хаос и принялся за уборку вновь.
Впрочем, перебирание книг, как и всегда, оказалось весьма увлекательным. Седоволосый не заметил, как перелистал пару трудов по фармацевтике, одну вещицу об алхимии за авторством самого Парацельса, нашел даже давно потерянную квитанцию об оплате доставленного ему груза с пометкой "лично в руки". Что именно за груз он уже и позабыть успел, а квитанция осталась, впрочем, она довольно быстро отправилась в мусорное ведро к другим ненужным бумагам.
К тому моменту, когда осиновое убожество, которое ему доставили, было задвинуто в подсобку, дабы подвергнуться переделке, подошло то самое время, когда нормальные люди садятся за стол и намереваются ужинать... К нормальным Гробовщик, по счастью, себя не причислял, однако, поужинать он тоже собирался. Иногда он, все же, не забывал это делать. В конце концов, даже жнецам требуется пища. И пусть не так, как простым смертным, но...
Пожалуй, если бы кто-то наблюдал, как жутковатый Гробовщик с вечно длинными черными ногтями готовит ужин, закатав рукава и напевая очередную глупую песенку, точно бы сам сошел с ума...
За окном уже начинало смеркаться, когда владелец бюро не без удовольствия уселся в свое кресло, потягивая из последней уцелевшей чашки, (последней в этом доме) кофе.
Что это было?
Спросила себя девушка, когда силы иссякли и она остановилась вдали от злополучного места. Дышать было тяжело, тело плохо слушалось. Анна-Мария прислонилась спиной к стене одного из домов, пытаясь хоть так устоять на ногах. Лишь сейчас хрупкую плоть охватила дрожь. Ноги подкосились и девушка медленно сползла на землю.
Холодно.
Анна обхватила плечи руками, пытаясь сохранить хоть крупицу ускользающего тепла. Теперь мерзкое ощущение холода не скользило по жилам, отравляя плоть. Оно жгло снаружи. Тонкая ткань совершенно не согревала. Сложно было понять, дрожит девушка от холода или от страха.
Немного переведя дыхание, она с трудом поднялась. Прекрасное белое платье, приобрело серый оттенок, благодаря грязной земле, стене и прочим радостям, на которых с легкостью оседает различного рода мусор.
Взглянув на свое отражение, на одном из безликих окон, выглядывающих на подворотню, девушка лишь тихо вздохнула. Она была подобна призраку или ожившему мертвецу, облаченному в погребальный саван. Из чего она выбралась? Кажется, это было что-то деревянное.
Гроб.
Анна прикрыла рот рукой, неужели она вправду умерла? Нет, мертвецы ведь не чувствуют голода или холода. Тогда что произошло? Последнее, что она помнила, это момент, когда спрятала амулет в складках платья.
- Мама. – Тихо произнесла девушка, пытаясь найти ценную вещь, прочно прикрепленную к рюшам в складках юбки. Найдя медальон, Анна тут же открыла его, любуясь на фото прекрасной женщины. – Мама, что мне делать? Куда идти? – Тихо спросила она, чувствуя, как к горлу подступает тугой ком.
Одна в чужом, незнакомом городе. Возможно даже в другой стране. Куда ей идти? Никто не приютит лишний рот, разве что в качестве прислуги, да и то. Никто не станет нанимать изуродованного человека, даже из жалости.
Фотография, как и ожидалось, не ответила. Единственное, что мог сделать старый медальон – вселить хоть какую-то веру в свои силы. Дать надежду на лучший исход, чем смерть от холода, голода или чужой руки.
Сколько она скиталась по улицам – неизвестно, ведь у девушки при себе не было часов. Солнце уже близилось к горизонту. Нужно было найти хоть какое-то место для ночлега и что-то менее заметное, чем белое платье, из-за которого приходилось скрываться по закоулкам, старательно избегая встречи с людьми. Ей казалось, что она ходит кругами, постоянно бродя возле какого-то определенного места. Улочки были такими похожими и извилистыми, что весь город казался одним, большим лабиринтом, из которого попросту нет выхода.
- Кар! – С истошным карканьем, мимо девушки пролетела черная ворона, которая скрылась где-то в очередном закоулке.
- Вот она! – крикнул кто-то сзади. Анна-Мария взглянув на неизвестных, почувствовала тяжесть на шее и руках, словно на них уже надели кандалы, сдавливающие плоть и мешающие дышать. Ощутила странный мерзкий запах и странное чувство, словно тебя полили грязью.
Реакция все это была вполне очевидной – бежать. Бежать, но куда? Она не знает этот город. У нее нет дома, где можно спрятаться. Ох, даже полицию найти будет проблематично. Да и можно ли им верить?
Единственным вариантом было побежать в ту сторону, куда пролетела ворона. Они ведь редко летают так низко, возможно это было очередное видение. Слишком сложно отличить их от реальности.
Она слышала стук копыт, но не стала останавливаться. Лучше уж умереть, чем вновь вернуться в монастырь или попасть в руки тех жутких людей. Девушке повезло, она проскочила почти перед самой повозкой и скрылась в очередной узкой улочке. Одному из преследователей не так повезло. Позади послышался звук удара, ржание лошадей и крики людей. Не хотелось думать о том, что произошло или могло произойти. Бежать. Бежать как можно дальше. Откуда только в истощенном теле столько сил? Видимо страх – лучшая мотивация.
Вновь ворона. В этот раз она мелькнула в совершенно иной проулок. Девушка все же решила довериться ей. Преследователи, по всей видимости, немного отстали, а потому нельзя было терять время. Черная птица то появлялась, то исчезала, показывая дорогу, помогая путать следы. Анна-Мария чувствовала себя испуганным кроликом, за которым бегут гончие. Только бы хватило сил убежать или найти укрытие. Вот только, как назло, не попадалось ничего, что могло бы помочь в этом.
Выбежав на довольно широкую улицу, девушка осмотрелась в поиске спасительного проводника, но не увидела искомую птицу. Неужели провидение оставило ее? В панике осматриваясь, девушка понимала, что еще немного и у нее не будет шанса сбежать.
- Кар!
Обернувшись, Анна-Мария увидела черную птицу, гордо восседающую на вывеске весьма мрачного заведения.
«Гробовщик».
Разве не отсюда она сбежала сломя голову? Сложно сказать, ведь дорогу она не запоминала. Слишком страшно ей было. Сейчас же, не было особых вариантов. Именно потому девушка скользнула в помещение и быстро юркнула под стол, забившись в уголок, как испуганный, загнанный кролик. Сердце стучало в груди и казалось, было готово пробить грудную клетку и выскочить.
Только бы не нашли, только бы не нашли.
То странное, жуткое черное пятно, что она видела накануне, при пробуждении, казалось не таким страшным, как перспектива попасть в руки тех странных незнакомцев.
Разумеется, рабочего времени у бюро оставалось от силы несколько часов... А если быть точным - всего полтора. Нет, конечно, в особых ситуациях, до него могли и достучаться глубокой ночью... Такое тоже случалось. Ведь приходилось иногда вывозить тела из больниц, когда клиенты обращались именно к нему с необходимостью позаботиться об усопшем... И, тем не менее...
Мужчина с удовольствием потягивал мятный чай чашки с оббитым краешком, вдыхая пряный свежий аромат. Это так успокаивало: ромашка, лист перечной мяты и немного душицы. Просто великолепное сочетание, расслабляющее и приносящее эстетическое удовольствие от самого вкуса.
Мысли невольно возвращались к несчастному мышонку, в таком страхе выскочившему из его лавки. По другому он назвать девушку в белом платьице не мог. Интересно, что такое она увидела, что пришла в такой ужас... Да и, к тому же, это становится весьма дурной традицией - оживающие покойники. Не хватало еще того, чтобы о его бюро пошла дурная слава... Ну, или, еще более дурная, чем уже есть...
- Незадача... - пробормотал бывший Легендарный, потирая переносицу и качая головой и снимая утративший форму цилиндр. Шляпа опустилась на столешницу рядом с недопитым чаем, а ее владелец неторопливо поднялся со своего кресла, подошел к осиновому убожеству с отверстиями в крышке... Еще раз придирчиво осмотрев гроб, он пришел к выводу о том, что кому-то очень нужно было, чтобы содержимое гроба оставалось живым и могло дышать. Нужно будет на досуге поинтересоваться - чьих рук это творение. Мужчина вздохнул и набросил на гроб отрез серой ткани, чтобы не мозолил глаза. В его бюро такое обычно не выставляется. Здесь даже выставочные образцы - произведения искусства. В конце концов, похороны - последний праздник для умершего, на который он должен отправиться во всей своей красе...
Дверной колокольчик едва не сошел с ума, задергавшись, когда дверь бюро распахнулась и мимо немного опешившего владельца пронеслась девушка, уже в сером платье... И спряталась под его столом. Кажется, от нее так и веяло страхом. Даже еще большим, чем он ощутил тогда, когда несчастное созданье выскочило из бюро двумя часами ранее. Чашка только лишь звякнула, едва не опрокинувшись от стремительности движения. Шляпа зато упала, сорванная потоком воздуха, который вызвала недавняя "покойница".
- Юная леди... - Гробовщик укоризненно качнул головой, поднимая с пола свой головной убор, - Разве же можно... - он совсем было собрался укорить девицу за такие резкие перемены в желаниях сбежать-вернуться, когда дверь в бюро вновь распахнулась. Люди вошедшие в контору совсем не выглядели скорбящими родственниками. Гробовщик неторопливо надел на голову шляпу и так же неторопливо уселся в свое кресло, - Чем я могу вам помочь? - своим обычным, слегка скрипучим голосом поинтересовался мужчина, даже не заглянув под стол. Он совершенно точно знал, что испуганный мышонок сейчас там. И, судя по тому, что мышонок даже не шевелился, люди эти имели какое-то отношение к тому, что девушка передумала и вернулась.
Двое мужчин, не самой хлипкой кондиции, выглядели совершенно отталкивающе. Один, с квадратной челюстью, вперил во владельца бюро горящие каким-то нездоровым возбуждением глаза и решительно направился к его столу:
- Где она? - он оперся на столешницу грубыми широкими ладонями, нависая над Гробовщиком и, явно, рассчитывая, что это произведет должное впечатление на владельца лавки, - Она ведь забежала сюда? - но бывший жнец только состроил недоуменное лицо, натягивая широкую улыбку.
- Она? - вопрос прозвучал совершенно искренне, заставив коренастого гостя скрипнуть зубами, когда жнец, склонив голову на бок. как ни в чем ни бывало, отпил глоток чая из своей чашки, - Совершенно не понимаю, о ком вы...
- Девчонка... Она вбежала сюда... Мы всего лишь хотим отвести ее домой... Глупышка сбежала от своей семьи, - вмешался второй, повыше и более худой, с эдакой слащавой улыбочкой и внешностью как у крысы.
- Уверяю, в моем бюро нет ни одной бегающей девушки... Из всех дам здесь лишь Жозефина... - Гробовщик охотно указал на стоящий неподалеку от стола скелет с бутоньеркой из искусственных цветов, - Но она, бедняжечка, уже не может бегать, - сообщил он, еще шире улыбаясь. Коренастый, кажется, был готов зарычать. Он, глухо выдохнув, сжал кулак и угрожающе надвинулся на седоволосого.
- Слушай, ты... Пока я лишь по хорошем прошу... - начал было он, хватаясь второй рукой за воротник черной рабочей робы гробокопателя, - Просто скажи где она и мы уйдем...
Он почти что слышал, как зашелестело платье девчушки под столом. Он даже представлял, что сейчас могло твориться в ее голове и, наверняка, она могла бы попытаться вылезти из своего укрытия... Что ж, он никогда не был альтруистом. Но и законченным мерзавцем тоже не был. Если уж кто-то решил продать человека, а посылка попала не туда... Увы, он не станет возвращать ее адресату. Если уж ее доставили Гробовщику. у Гробовщика она и останется. К тому же... работорговля никогда не казалась ему честным бизнесом, да и настроение от премерзкой рожи коренастого резко ухудшилось. И жнец, не меняя положения, ногой поддтолкнул ее спрятаться под стол по глубже, да так и замер, не позволяя даже шевельнуться беглянке. Нет, конечно. с его стороны, прижимать кого-то сапогом чуть ли не к полу и не давать шевелиться было не лучшим проявлением гостеприимства...
- О, боюсь, даже если вы начнете просить по плохому, я не смогу сказать ничего нового, - поднимая голову произнес бывший Легендарный и его голос зазвучал весьма холодно, вот только с лица все так же не сходила улыбка, превратившаяся в жутковатый оскал. Он даже не предпринял попытки высвободиться из захвата, сидя в своем кресле и наблюдая за бессильной злобой и колебаниями двоих людей. Они явно ждали, что им просто сразу же расскажут все, что они потребуют. Старик за столом выглядел неожиданно странно и неожиданно пугающе. Да еще, как на зло, в полутемной лавке, горела только одна керосиновая лампа на его столе, бросая неровные тени на изуродованное шрамом лицо владельца бюро, - Уверяю вас, у меня нет того, что вы ищете... Здесь нет ни одной леди, кроме той, служению которой посвящено это место... Смерти, - мягко заметил он, блеснув из под челки лаймово-желтыми глазами. Свет лампы мигнул, на мгновение сделав лицо говорящего похожим на скалящийся череп. Пожалуй, таких бледный и спотыкающихся "посетителей" он видел не часто. Еще менее часто эти посетители выходили так организованно и тихо из его бюро. И когда дверной колокольчик замолчал, Гробовщик отодвинулся назад и, заглянув под стол, поинтересовался:
- И так... юное созданье, не расскажете ли мне, что это было? - он протянул руку и, ухватив девушку за рукав платья, потянул из под стола вверх.
Из-за своего рьяного желания избежать опасности, Анна-Мария даже не задумалась о том, что может подвергнуть риску чужую жизнь. Это осознание, словно молнией, пронзило хрупкое тело, в тот самый момент, как кто-то вошел в помещение почти следом за ней. Неужели они ее видели? Осталось надеяться, что нет. Может они просто опрашивают всех, чьи лавки еще открыты.
Что если... что если та жуткая тень являла собой смерть, которую девушка и привела в это место? Неужели из-за ее эгоистичного желания может пострадать совершенно невинный человек? Этого нельзя было допустить.
Девушка собралась было вылезти из-под стола и сдаться, лишь бы ни в чем неповинный старик не пострадал. И вот, собравшись с силами она тихонько попробовала привстать и выйти.... Было немного странно, что ей попросту не позволили этого сделать, наглейшим образом прижав сапогом и не давая даже пошевелиться. Откуда в таком тощем теле столько силы? Ах да, словно девушка забыла о том, что в ее хилых конечностях силы не так уж много, чтобы тягаться даже с немощным стариком.
Зачем он все это делает? Его же убьют.
С ужасом подумала Анна-Мария, испуганно глядя на кожаный сапог, весьма необычного кроя. Бляшки, ремешки, разве такое носят люди преклонного возраста? В прочем, вопрос моды это последнее, что могло занять ее мысли. Девушка всерьез беспокоилась о жизни незнакомца. Она почти молилась о том, чтобы ей позволили выйти и принять свою судьбу, а не подвергать риску чужую жизнь.
Почему он помогает ей? В любом случае, что бы не задумал старик, хотя при первой встрече он испугал ее, но видение было не столь пугающим, как при виде тех двоих. Как говорят: из двух зол выбирай меньшее.
Удивительно, но те двое людей, что вломились в лавку, преследуя беглянку, предпочли покинуть помещение. Неужели слова седоволосого были столь убедительными? Или же он оказался куда страшнее самого отпетого преступника? Да нет, бред какой-то. В прочем, рассмотреть его не удалось, так что....
Анна-Мария не успела продолжить размышление над природой чужих мотивов, ведь стоило одной угрозе покинуть помещение, вторая заглянула под стол.
- И так... юное созданье, не расскажете ли мне, что это было?
Она не успела ничего ответить, как ее немного грубо вытащили из-под стола. Белоснежный рукав легко скользнув, скатился почти до локтя, показывая бледную плоть украшенную синевой, оставленной поцелуями деревянной линейки. Заметив это недоразумение, девушка тут же поправила рукав, испуганно прижимая руку к себе, стыдясь уродливых темных отметин.
Несколько секунд Анна-Мария молчала, испуганно глядя на своего спасителя и не в силах выдавить из себя хоть слово. Разум, на удивление, был чист, а вот тело совершенно не слушалось. К горлу подступил тугой комок, а глаза стали влажными.
Сначала девушка лишь открыла и закрыла рот, не проронив и звука, но потом все же смогла собраться.
- Я.... я их не... не знаю. - Тихо произнесла она. Выдавить из себя хоть несколько слов, было донельзя сложной задачей. В голове было построено целое связное предложение, но произнести удалось лишь эти жалкие обрывки.
- Но... о-они жуткие. - Тихо добавила она, потупив взгляд и прикусив нижнюю губу, чтобы не заплакать. Монахини не очень любили, если кто-то плакал. Ситуация могла стать только хуже.
Она хотела было произнести еще что-то. Спросить, почему незнакомец помог ей, ведь ему ничего не стоило встать из-за стола и указать на нее. Быть может, даже получил бы неплохую прибавку к заработку. Разве не все люди думают только о себе? Не смотря на все заветы и заповеди, что так старательно вбиваются в их головы. Множество вопросов попросту растаяли в тот самый момент, как желудок девушки предательски заурчал, требуя хоть немного пищи.
- П-простите. - Анна-Мария ниже опустила голову. Ей хотелось сквозь землю провалиться. Бледные щеки украсил легкий румянец. Разумеется, подобный ответ организма был вполне естественным, если учитывать тот скромный факт, что юное создание за целый день не съело и крошки. Да что там говорить, даже капельки воды не вкусило. Добавить к этому переживания, последствия действия снотворного, истощение и можно получить состояние близкое к обморочному. Так что легкий румянец быстро сменился болезненной бледностью (в прочем может ли белокожая особа побледнеть еще сильнее?). - Я не специально. - Прошептала Анна-Мария, желая сквозь землю провалиться.
Осторожнее стоит быть со своими желаниями, в таком-то месте.
Пожалуй, это было неожиданно. Рукав платья сполз обнажив ее плечо и почти скатился до локтя, открывая старые, уже слегка позеленевшие синяки. Гробовщик от удивления выпустил светлую ткань, ставшую теперь уже серой и несколько грязной. Девушка перед ним стыдливо и как-то очень уж торопливо прикрыла жуткие отметины. Казалось, стесняется она не того, что незнакомый мужчина увидел слишком много, а скорее уж того, что он увидел именно следы на ее коже.
- Я.... я их не... не знаю. - пискнула гостья. И впрямь мышонок. Бедный испуганный мышонок, который не знает, как себя вести и куда деться, готовый разреветься от страха. Гробовщик прицокнул языком, внимательно рассматривая несчастное создание перед ним, невольно оказавшееся в мрачном бюро и теперь чуть ли не дрожавшее от страха. Подумав, он потянул из кармана большой белый носовой платок с вышитым на нем вензелем в виде переплетшихся букв "LR", молча протянул руку с платком девчушке, продолжая смотреть на нее из под седой челки. И что же такой мышонок мог сделать, чтобы вот так стать объектом продажи? Девушка явно силилась что-то еще сказать, когда ее предательски прервал собственный организм. Что ж... он был вполне согласен с тем, что юным леди, особенно после длительных пробежек а неудобных платьях, требуется что-то более питательное, чем просто разговоры. Уголок губ мужчины дернулся и он, поднявшись со своего места, коснулся кончиком пальца встрепанной шевелюры девушки.
- Думаю, ты спокойно расскажешь мне все за ужином... Располагайся. Как тебя зовут, мышонок? - подтолкнув ее к освободившемуся креслу, Гробовщик прошелся по бюро, переворачивая табличку с надписью "открыто" и поворачивая ключ в замке. Пожалуй, на сегодня его конторке хватит посетителей. К тому же таких беспокойных.
Спустя несколько минут, он, посвистывая беззаботный мотивчик, ставил на стол, с которого сгреб предварительно свои бумаги в сторону, перед гостьей нехитрый ужин. Всего лишь суп, чашка чая, да немного печенья.
- И так, юная леди, - он уселся на краю стола, взяв в руки свою чашку чая и глядя на неудавшуюся "покойницу" сверху вниз, - Уж не обессудьте, я не самый великий повар... Как так вышло, что столь ранимое существо оказалось в гробу? - поинтересовался Гробовщик, склоняя голову на бок.
Девушка, с некоторой опаской приняла платок из рук незнакомца. Вот только применить его по назначению она побоялась. Все же, испачкать чужую вещь, хоть даже ее тебе отдали добровольно - для нее было недопустимо. Когда мужчина коснулся пальцем ее головы, девушка невольно поежилась, словно ее собирались ударить. Ничего. Возможно ее никто не собирается обижать. Что же это была за черная тень? Откуда она и что значила? Сложно было сказать что-то, ведь разгадывать и контролировать собственные видения малышка совершенно не умела.
- Думаю, ты спокойно расскажешь мне все за ужином... Располагайся. Как тебя зовут, мышонок?
- Я... - Ей ничего не оставалось, кроме как послушно сесть за стол, и робко наблюдать за тем, как мужчина занимается своими делами. Запирает дверь, переворачивает вывеску, убирает бумаги со стола и ставит на него скромное (хотя для кое-кого невероятное) угощение. - Анна-Мария. - Тихо произнесла девушка, перебирая в руках белоснежный платок. От запаха еды хотелось больше есть, чем плакать. Интересно, что это такое в мисочке, похожее на косточки? Да и эта странная штука в чашке, пахла приятно. Что это такое?
- Уж не обессудьте, я не самый великий повар... Как так вышло, что столь ранимое существо оказалось в гробу?
- Я... и сама не знаю. - Тихо прошептала Анна-Мария, глядя на белоснежный платок в руках, который, как ей казалось, немного испачкался. Ее ведь не будут за это ругать? Она вдруг испуганно посмотрела на своего собеседника, но не заметив и намека на агрессию, немного успокоилась. - Я жила в монастыре. Н-не знаю его названия. П-последнее что помню - укол в шею и все. Еще была сестра Магдалина и.... Не отдавайте меня обратно. - Попросила она, с отчаяньем глядя на Гробовщика. Ей казалось, что сейчас она произнесла что-то донельзя непростительное. Вот сейчас откроется дверь, в помещение войдет настоятельница и сестра Магдалина и все, пиши пропало. Вновь "воспитают" лозой и запрут в темном подвале. На этот раз навсегда.
Она вновь опустила взгляд. Столь пристальное внимание было для нее чем-то странным, немного диким и непривычным. Неужели она сделала что-то не так? Да и внезапная доброта незнакомца пугала. Уж смотреть на кого-то дольше пары секунд и вовсе казалось непростительным. Бесстыжие глаза, как говорили монахини. Разве она виновата в том, что они зеленые? Хорошо еще, что не дали другим детям выколоть их. Но причина видимо была не в жалости, а в нежелании возиться со слепой.
- А в-вы... не будете молиться перед едой? - Тихо спросила Анна-Мария, так и не рискнув прикоснуться к еде, без позволения. Было немного дико, что мужчина вот так спокойно ест и пьет, не прочитав молитву. В прочем и само общество особы противоположного пола было чем-то необычным.
- С-спасибо. - Совсем тихо произнесла девушка, смутившись еще сильнее.
Говорила девушка тихо... Хотя... скорее уж девочка. Слишком юное лицо и слишком детские испуганные глаза. Давненько он не имел дела с детьми... Пожалуй. последний раз это было еще в зачумленной Англии и ребенок должен был умереть через два часа...
Отогнав непрошеное воспоминание, мужчина заставил себя сосредоточиться и слушать.
- Я жила в монастыре. Н-не знаю его названия. П-последнее что помню - укол в шею и все. Еще была сестра Магдалина и.... Не отдавайте меня обратно. - голосок дрожащий и испуганный. Похоже, что жилось ей не очень то хорошо в этой "божьей обители". Впрочем, в одном о н с демонами был согласен. Бога там еще меньше, чем в людских сердцах. Фанатизм уж скорее и гордыня, какой позавидовал бы иной вельможа.
Укол в шею. Предположительно наркотик или снотворное, от которого "покойница" не сразу отошла. Монастырь... Видимо, девчушку собирались продать именно потому, что искать ее будет некому. Вот только куда? В публичный дом с таким украшением на лице не возьмут. И в этом ей очень повезло. Повезло до крайности, что туда все же берут красивых девушек, не отмеченных какими-либо видимыми следами рукоприкладства. А тут очевидный некрасивый след то ли от плети, то ли от чего по хуже. Слишком рваные края.
Было бы странно, если бы он решил вернуть ее туда. Очень странно. Никогда не приветствовал методы, которые влекут физические увечья у тех, кто слабее, в обучении и воспитании. Да, сам он был весьма жестким наставником в бытность свою жнецом. Вот только жнецы способны залечивать свои раны и запугать их до такого состояния почти нечем... А тут... Пожалуй, он даже не знает в какой именно монастырь ее следовало бы вернуть, если б даже захотел. Это мог быть как Баркинг, так и любая церковь, принадлежавшая к этому монастырю. Не редко бывало, что монастырские обители и церкви принимали на воспитание сирот... А уж чем это оборачивалось... Определенно, отправлять ее туда, откуда ее продали, было бы... так по департаментски. В конце концов, жнецы не должны смешивать свою жизнь с жизнями смертных. Это даже не его дело, что с ней станет дальше... В конце концов, не оставлять же ее в бюро?
- Куда ты пойдешь тогда? У тебя есть родственники? - пожал плечами Гробовщик, склонил голову на бок и кивнул на нетронутую тарелку, - Асли ты не будешь есть, остынет и превратится в безвкусное варево... Так что бери ложку и принимайся за работу... - ненадолго поймав взгляд зеленых глаз девчушки, бывший Легендарный жнец улыбнулся уголком губ.
- А в-вы... не будете молиться перед едой? - опуская глаза поинтересовалась Анна-Мария и он с трудом удержал хохот, позволив себе негромкий смешок. Если бы он молился перед едой, это был бы тот еще номер. Пожалуй, тут бы смеялся не только он, но и все, кто его когда-то знал. Однако, в глазах его гостьи все еще плескался страх, на этот раз относящийся не к его персоне, а уж скорее к пережитому в монастыре... Судя по тому, как она просила не отправлять ее обратно, след на щеке был получен там.
- Нет. Я не буду молиться перед едой. И тебе советую не тратить на это время сейчас, - смахивая навернувшиеся от сдерживаемого хохота слезы с ресниц произнес жнец, - Пока еще не за что... мышонок, - протянув руку, мужчина подвинул к гостье тарелку со стынущим супом и чашку с чаем, - И не опуская взгляд, пожалуйста, - заметив, как ребенок в очередной раз утыкается взглядом в столешницу произнес он. - Девушка должна держать голову высоко, спину ровно, а плечи надлежит расправить, - соскользнув со стола, Гробовщик обошел стул, поставил на стол свою пустую чашку, положил руки на плечи Анне и, чуть надавив, заставил выпрямиться, вынуждая поднять голову, подцепляя подобородок пальцами, - В конце концов, если будешь так сутулиться и прятать взгляд, я подумаю, что ты меня боишься.
- Куда ты пойдешь тогда? У тебя есть родственники?
В ответ девочка лишь отрицательно покачала головой. Если бы у нее были родственники, к которым можно пойти, осталась бы она в монастыре? Да сбежала бы при первой же возможности. Более того, будь люди согласные приютить ее, разве они бы оставили ребенка в таких условиях? Ах да, монастырь ведь считается едва ли не лучшим местом для юной девицы, особенно если до брака нужно оградить ее от пороков этого мира.
- М… мама. – Тихо произнесла девочка, все же решившись показать единственное сокровище, которое у нее есть – старый медальон с не менее старой фотографией. Разумеется, она боялась передавать его в руки незнакомца. Он все еще выглядел пугающе, но от его присутствия в то же время становилось как-то спокойно, слишком спокойно. Словно ничего в этом мире не имеет значения. Словно все уже осталось позади незримой черты. Возможно, во всем виноват антураж этого места, где те, кого уже ничего не беспокоит, бывают очень часто.
- Я никогда, не видела ее. – Тихо произнесла девочка, положив амулет на стол, и не сразу решившись отпустить золотую цепочку и позволить мужчине рассмотреть украшение. Правда женщина на фотографии не слишком была похожа на девочку. Светлые роскошные волосы, небесно-голубые глаза, бледная фарфоровая кожа, мягкие чувственные черты лица. Она выглядела как истинный ангел. Увы, если учесть состояние фотографии и самого медальона, изображенная на фото особа давным-давно умерла.
- Девушка должна держать голову высоко, спину ровно, а плечи надлежит расправить.
- В конце концов, если будешь так сутулиться и прятать взгляд, я подумаю, что ты меня боишься.
В тот самый момент, как руки мужчины коснулись ее хрупких плеч, девушка испуганно застыла, не зная, куда ей деться и что делать. Сидеть с ровной спиной было дико, непривычно и казалось неприличным. А чужое прикосновение и вовсе было чем-то выходящим за грань. Внутри все похолодело.
Она не знала, что ей делать, как на плечо капнуло что-то горячее. Повернув голову, девочка увидела алую каплю. Вмиг ее перестало беспокоить поведение собеседника. Кровь? Медленно повернувшись и подняв взгляд на мужчину, девушка испуганно вскрикнула и, попытавшись вскочить, перекинулась вместе со стулом, после чего стремительно отползла в сторонку, прячась за стол.
- У вас… кровь? – Тихо спросила она, выглянув из-за стола. Увиденная картина ее совсем не радовала. Из шрамов мужчины обильно сочилась кровь, более того, на лице у него прибавилось свежих ран. Алые капли просачивались через одежду, образуя на полу кровавые лужицы. Казалось, что все его тело в один миг превратилось в одну большую рану. Мужчина выглядел жутко, словно в одночасье прошел не один десяток жестоких сражений и теперь вот-вот свалится от кровопотери и усталости.
Усталость. Грусть. Холод. Пустота. Все эти чувства нахлынули как-то слишком резко, даря ощущение, что из тебя словно вырвали душу.
Спустя всего пару мгновений жуткие видения и ощущения исчезли, оставляя лишь страх. За себя или незнакомца? Что скрывают его жуткие шрамы? Как он вообще смог пережить такое? Увиденное относилось к прошлому или соединило в себе прошлое и будущее?
- Наверное, это было больно. – Тихо произнесла она. – Простите, я…
Портрет был красивым. Было видно, что его выполнил мастер - очень уж тонкая работа. Брать медальон в руки мужчина не стал - видно было, что он весьма дорог девчушке. Только лишь наклонился ниже, едва коснулся старой металлической оправы, всматриваясь в изображение, а за тем переводя взгляд на мышонка.
Совсем не похожа. И, судя по всему, совсем не жива. - мысленно отметил мужчина, но вслух сказал лишь:
- Очень красивая женщина, - нет, он совершенно не планировал делать комплименты, всего лишь констатировал факт. Впрочем, от него не убудет озвучить что-то подобное, особенно, если это правда. Правда о том, что, скорее всего, этой женщины уже нет в живых, жнец умолчал. В конце концов - это ей знать не обязательно. И без того очевидно, что у мышонка не так много поводов для радости.
Жизнь подобна злой и обязательной игре... Особенно для таких вот мышат. Интересно, чем закончится ее игра? Впрочем, я даже не стану заглядывать. Это бессмысленно - пытаться узнать конец партии, когда финал у всех один. Взмах косы смерти и темнота, - жнец вздохнул, потирая подбородок и невольно хмурясь. И откуда бы взяться таким мыслям? Может быть, ребенок чем-то напомнил ему кого-то из тех, кого он знал когда-то? Впрочем, это маловероятно. Он бы вспомнил.
Радовало, что девчушка все-таки выпрямилась. Так было очевидно гораздо лучше. В конце концов, если хочешь чего-то добиться - надо начинать с себя и своего собственного взгляда на жизнь.
То, как девушка отреагировала на его незамысловатую попытку заставить ее расправить плечи было странно. Ужас, который плеснулся в зеленых глазах, заставил озадаченно склонить голову. Значит, был прав. Боится. В самом деле боится. Медленно, стараясь не делать резких движений, Гробовщик поднял упавший с грохотом стул и с сожалением посмотрел ан сметенную со тола на пол чашку с чаем. Хорошо хоть не разбилась. Видимо мышонок задел ее платьем. Пока он поднимал уже пустую чашку, девчушка резко спряталась за стол с другой стороны.
- У вас… кровь? - выглядывая из-за края стола дрожащим голоском спросила Анна Мария и Легендарный вздрогнул, встречаясь с ней взглядом.
- Где? - бегло осматривая видимые участки тела и не отмечая нигде ни порезов ни пятен крови. Впрочем на одежде ее тоже не обнаружилось. Жнец поставил кружку на стол, все так же сидя на корточках и придвинулся ближе, серьезно глядя ребенку в глаза, - У меня два вопроса. Что ты видела и как ты себя чувствуешь? Может быть просто еще не отошла от того, что тебе вкололи... - чуть нахмурившись пробормотал Легендарный. Галлюцинации возможны, если ей вкололи не просто что-то усыпляющее, а, скажем, содержащее наркотические вещества. Такое вполне возможно и исключать вариант такого развития событий он не стал. Если так, то ребенку предстоит тяжелая ночка.
- Наверное, это было больно, - пробормотала гостья, глядя на шрам пересекающий его лицо. Жнец непроизвольно коснулся старой отметины. Пожалуй... Это действительно было не слишком приятно и до сих пор не затянулось. В конце концов, даже при его регенерации это совершенно не возможно. Следы от Косы Смерти останутся при нем на всегда, - Простите, я… - окончательно смутившись, девочка замолкла, заставив отошедшего от дел жнеца нахмуриться. Если это не галлюцинации, то что? Можно, конечно, предположить, что она увидела вместо шрама кровоточащую рану... Но это было бы слишком.
- Это было не так больно, как все остальное, - качнул головой Гробовщик, натягивая на лицо улыбку, - Вот это... - он ослабил воротник, демонстрируя шрам на шее, опоясывающий ее на подобии "ожерелья", - Было куда больнее. Впрочем, я уже забыл, как это было. Так что не извиняйся, мышонок. И не бойся меня, - Легендарный протянул руку, с любопытством глядя на ребенка. Интересно будет понять, что это было. Любопытство никогда не доводило его до добра, - Вставай. Не стоит тебе сидеть на полу. Это не самое подходящее для юных леди занятие - сидеть на полу, да еще заставлять пожилых джентльменов дважды приглашать даму отужинать... Впрочем, суп наверное уже остыл. Придется греть, - лучшее, что можно сделать с испуганным ребенком - отвлечь его беседой. В конце концов, ему часто встречались в его практике дети. Вот уж с кем было трудно работать по началу... Правда так только по началу. Смерть всегда индивидуальна. С детьми, на самом деле, гораздо проще, чем со взрослыми.
Отредактировано Undertaker (2017-05-04 12:43:48)
- У меня два вопроса. Что ты видела и как ты себя чувствуешь? Может быть просто еще не отошла от того, что тебе вкололи...
- Я....Нет, ничего такого. - Девочка призадумалась, не зная что ответить. Сказать правду? Что она видела множество жутких ран на теле мужчины? Более того, часть из них проходила аккурат там же, где были видимые шрамы. Невольно закралась мысль, что это может быть предзнаменование, что те жуткие люди еще вернутся. Но, что если это было видение из прошлого? Да нет, так не бывает, с такими ранами ведь не живут. Или живут? Сложный вопрос.
Она не знала может ли сказать новому знакомому правду, что всю жизнь ее преследуют странные видения, которые порой сложно отличить от реальности. Они чаще всего выглядели как самые настоящие кошмары, очнуться от которых было невозможно, пока не увидишь все, что должна. К такому сложно привыкнуть, особенно если не знаешь откуда ждать очередной кошмар.
- Вот это... Было куда больнее.
Девочка застыла, глядя на жуткий шрам на шее собеседника. Разве с такими увечьями живут? Любой, на месте мужчины давно был бы мертв или же Анна чего-то не знает о живучести людей?
- Было куда больнее. Впрочем, я уже забыл, как это было. Так что не извиняйся, мышонок. И не бойся меня.
Поколебавшись, девочка все же взяла мужчину за руку, но на всякий случай зажмурилась, чтобы вновь не увидеть жуткие, кровоточащие раны. Увы, не сильно помогло. Она ощутила холод. Жуткий. Пронизывающий до костей. Загробный холод. От такого не спасет горячий суп или теплое одеяло. От него не укрыться за прочными стенами. От него не сбежать. Одновременно это пугало и заставляло смириться. Принять неизбежное.
- Н...ничего. - Она осторожно высвободила руку предпочитая хоть как-то скрыть нахлынувшие ощущения. Простому человеку могло показаться, что девочке просто неуютно, но Гробовщик ведь не простой человек, не так ли? В его распоряжении куда больше знаний, чем могут себе представить простые смертные.
Девочка послушно села за стол и принялась медленно есть теплый суп. Пусть не горячий, но на голодный желудок....
О, это было подобно пище богов. Сытный, приятный на вкус суп был в сотни раз лучше пустой похлебки с вялыми, старыми овощами, которая по вкусу напоминала простую воду. Признаться, ничего подобного девочка в жизни не пробовала. Такое непривычное, но вкусное и сытное блюдо. Неужели настоящий суп должен быть именно таким? Поразительно.
- Вкусно. - Тихо произнесла Анна-Мария, медленно поедая предложенное угощение. Пускай ей ужасно хотелось есть, но она не могла себе позволить хлюпать или пытаться впихнуть в себя побольше. Она ведь человек, а не свинья. Нельзя забывать о правилах приличия. Вот только определенное чувство вины все еще терзало ее. Нет, не только из-за не произнесенной молитвы, но и из-за того, что она ворвалась в чужую жизнь и вероятно накликала на кого-то беду. В прочем, любое ее действие произведенное сегодня вызывало лишь жгучее чувство стыда, бороться с которым было достаточно сложно. Она ведь ни в чем не виновата, не так ли? Или же...
- Спасибо. - Тихо произнесла девочка, когда тарелка опустела. - Простите, если я что-то не так сделала или.... - Она ненадолго затихла. - Я не хочу доставить неудобства.
Жнец продолжал наблюдать, отмечая каждую малозначительную деталь в поведении гостьи. Мышонок. Все же определение было весьма точным.
- Я не хочу доставить неудобства. - похоже девчушка что-то еще говорила, пока он рассматривал белое, покрытое подтеками грязи платье, обтрепавшееся и потерявшее праздничный вид.
- Ты вовсе не доставляешь мне неудобств, Мышонок, - улыбка сама по себе расплылась на лице. Мужчина протянул руку и слегка взъерошил темные волосы девчушки. Обычно таким образом люди пытаются друг друга приободрить. А этот ребенок и вовсе кажется забитым и замученным, истощенным морально и физически изможденным, - Сейчас тебе стоит думать не о неудобствах а о том. что делать дальше, я прав? - седоволосый жнец поднялся, выпрямляясь во весь рост и, на некоторое время прекращая сутулиться, прошелся по залу бюро, - При всем твоем желании, я вряд ли смогу вернуть тебя в то место, откуда ты прибыла, да ты и сама вряд ли туда хочешь, - задумчиво стукнув по крышке одного из гробов ногтями Гробовщик всмотрелся в отполированную поверхность. Мысли одна другой неприятнее скользили в мозгу, заставляя недовольно хмуриться. И с чего бы, казалось, его заботит судьба неприкаянного чужого ребенка? Ох. практически заголовок для статьи в газету: "Что делать с чужим ребенком, подброшенным в гробу?" Ведь действительно... Подкидыш. Только не младенец, а вполне себе взрослая девочка. По нынешним меркам, конечно. Что обычно делали с подкидышами он не особенно задумывался. Частенько сдавали в приют, или, из жалости, растили сами. А то и за деньги богатых родителей, что продолжали помогать своему брошенному ребенку, заботились и растили. Его же деньги не интересовали вовсе. А вот жалость... Ну, что ж, пожалуй, от него не убудет, если он возьмет на себя на некоторое время заботу о таком подкидыше.
- Если ты будешь постоянно опасаться, что сделала что-то не так, никогда не будешь знать наверняка, где ошиблась, а где была права, - Легендарный уверенным шагом пересек комнату, чтобы остановиться рядом со столом, за которым оставил девушку, - У меня есть к тебе предложение, которое может показаться тебе странным... Ты, наверняка, хочешь отыскать ее, - черный ноготь ткнулся в старинный амулет, - Но одна ты этого сделать не сможешь. Да и те люди, что приходили сюда за тобой, вряд ли оставят тебя в покое, если встретят одну, - зеленые глаза из под седой челки блеснули азартом, - Однако, ты можешь остаться у меня в бюро, в качестве моей родственницы, скажем... внучки? - с трудом подавив смешок, мужчина скрестил руки на груди, - За одно сможешь обеспечить себе заработок на первое время. В конце концов, мне не помешает помощник с делами здесь. Один я просто не могу успевать все. Работа, конечно же, будет оплачиваемая. Справишься? - поинтересовался жнец. Безусловно, то что он сейчас делал, бюро бы назвало строгонаказуемым преступлением... Но, с некоторых пор, на бюро ему строго начхать. Все, что касается бюро отныне не касается его. Так что... почему бы и не позволить себе нарушить очередной запрет и табу?
Когда мужчина коснулся ее волос, девочка невольно напряглась. Нет, ее не ударили, лишь легонько подпортили прическу. Ей будет сложно привыкнуть к хорошему отношению и тому факту, что это делается просто так. Никто не хочет ее обидеть или унизить, никому не нужна ее боль и страдания. По крайней мере в этих стенах. При всей жуткости здешней атмосферы, Анна-Мария чувствовала себя в безопасности, словно все то пугающее решило стать на ее защиту, прикрыть от кошмаров внешнего мира. Да, она не сможет прятаться всю жизнь за спиной этого человека. Судя по всему он довольно таки стар и немало пережил и час его близок. И все же, именно он может стать той опорой которой так не хватало.
- Сейчас тебе стоит думать не о неудобствах а о том. что делать дальше, я прав?
Она в ответ лишь кивнула, все еще чувствуя себя не слишком свободной, но лишь вопрос времени когда она научится нормально разговаривать и станет более уверенной в себе. Нужно лишь немного времени и сил.
Предложение Гробовщика звучало заманчиво. Ей действительно некуда идти. Она ничего не знает об этом мире. У нее нет ни денег, ни друзей. Выбор достаточно очевиден, не так ли? Отыскать свою мать, если она еще жива, девочка при всем желании сама не сумеет. Скорее попадет в очередные неприятности и не факт, что кто-то оказавшийся поблизости протянет ей руку помощи, а не столкнет вниз, в пучины отчаяния.
- Хорошо, а что нужно будет делать? - Тихо спросила девочка, не особо понимая, что от нее потребуется в таком месте. Гробы тканью она никогда не оббивала, дерево лаком не покрывала, цветы в букеты не собирала. Зато умеет убирать, готовить, шить.... В целом делать то, что приходилось делать при монастыре. И делать хорошо, если хочется получить свой ужин.
Девочке остается радоваться, что ее отдали в монастырь, а не в работный дом. Иначе ее судьба могла сложиться более печальным образом. Голод и побои бы никуда не делись, но к этому тогда бы прибавилось насилие, ранняя беременность и в лучшем случае смерть во время родов. В худшем - попытка воспитать ублюдка в адских условиях работного дома или вовсе - на улице.
Пожалуй, Анне-Марии несказанно повезло, что она встретила Гробовщика. Осталось надеяться, что все ее злоключения остались позади.
- Я буду учиться всему, чему вы только решите меня научить. - Тихо произнесла девочка опустив взгляд. Слишком сложно будет переучить затравленного мышонка вести себя как нормальный человек, но с огромным педагогическим опытом Гробовщика это не должно стать серьезной проблемой. Куда больше неприятностей могут доставить люди которые ищут Анну-Марию и ее странные способности, малую часть которых мог заметить Гробовщик. Если только не списал подобное поведение на шок и галлюцинации от действия средства которым девочку усыпили.
- А как я могу вас называть? - Спросила Анна-Мария все же посмотрев на Гробовщика. Ее несказанно радовало, что мужчина прячет свои глаза, ведь так не нужно избегать зрительного контакта. Интересно, как он ориентируется в пространстве с таким маленьким обзором?
- Хорошо, а что нужно будет делать? - серьезное дитя. Очень серьезное. Такой долго придется привыкать к нему.
- Я не попрошу от тебя ничего особенно сложного. Ты ведь девочка, - Гробовщик довольно мягко, но уверенно перехватил тонкие девичьи запястья поверх рукавов платья. Только слепой бы не заметил, как ребенок реагирует на открытое прикосновение к коже. Тяжело ей будет с таким талантом здесь... Но лучшей альтернативы у нее нет и вряд ли будет, - Будешь помогать мне делать искусственные цветы, уборку иногда и... я научу тебя полировать дерево покрытое лаком. Ничего такого, что ты не сможешь я заставлять тебя делать не буду. Но пока ограничимся шитьем, ну и помощью с домашними делами. Справишься? - оценив худобу девочки произнес бывший жнец, добродушно улыбаясь мышонку. Худая, с задатками к дистрофии, с недостатком здоровой пищи, солнечного света и активного образа жизни... Пожалуй, придется взяться за нее всерьез, прежде, чем он со спокойной душой сможет отпустить этого ребенка в большую жизнь. В ее глазах он будет просто дедушкой. Пусть не родным, пусть странным и жутким... Возможно даже она поймет что-то, но, в целом, все к тому и идет, что рано или поздно, ему придется покинуть Бюро. А так у этого заведения хотя бы будет наследник, который сможет обеспечить ему должный уход..
- Я буду учиться всему, чему вы только решите меня научить, - опустив взгляд сообщила девочка, заставив Гробовщика разжать свои пальцы и снова погладить ее по волосам. Похоже, что до этого одаренную кроху жизнь и вовсе не просто не баловала, но еще и буквально проверяла на прочность.
- Я научу тебя всему, чему ты сама захочешь научиться... - хохотнул бывший жнец, поднимаясь и неторопливо направляясь к платяному шкафу, притаившемуся у одной из стен. Пожалуй, этому ребенку нужна более практичная и менее привлекающая внимание одежда. Иначе так ее довольно быстро обнаружат. Что же. Прямо сейчас у него нет одежды ее размера. Есть только то собственные одинаковые вещи и... сшитое ради смеха платье для Жозефины... Скелета, с бутоньеркой, стоящего в окружении гробов в середине Бюро. Что ж, выглядит платье вполне прилично, остается лишь ушить его и будет как раз то, что надо для его маленькой гостьи. Ведь не в этом когда-то белом недоразумении идти за новой одеждой?
- А как я могу вас называть? - вопрос буквально ударился в спину, растекся в воздухе, оставив после себя странное послевкусие. Все задают этот вопрос и часто ответы на него совершенно разные. В большинстве вариантов он молчит, в иных представляется Гробовщиком, а раньше и вовсе пользовался этим странным эпитетом - Легендарный. В самом деле, как его называть ребенку, чья жизнь буквально зависит сейчас от него?
- Зови меня дедушкой, - негромко отозвался бывший жнец, вопреки всему заговорив не тем привычным всем скрипучим голосом, а почти забытым, спокойным, что был свойственен Легендарному жнецу. Обернувшись через плечо, он кивнул Анне-Марии, - В конце концов, теперь тебя все будут считать именно моей внучкой, мышонок, - повесив на локоть темно синее платье, он прошествовал обратно к письменному столу, - А раз уж ты моя внучка... Нужно будет обзавестись для тебя гардеробом... Не будешь же ты ходить все время в этом, - подцепив чуть посеревшую от пыли ленту с белого платья девушки протянул Гробовщик.
Доброта. Это милое слово едва не исчезло из лексикона девочки. Люди зовущие себя добрыми, на проверку оказывались теми еще негодяями. Те, кто просил доверять им – предавали в первую очередь. Так что же можно в таком случае подумать? Впервые ей встретился кто-то, кто, кажется, отвечал за свои слова и действия, как и полагается человеку. Да, именно человеку, а не трусливому существу, жаждущему лишь наживы, которое лишь притворяется Человеком. Разумеется, судить о незнакомце еще рано, но Анна-Мария искренне желала видеть в людях хорошее. Жаль, что ее доверие постоянно предавали. Должен же хоть когда-то ей встретиться кто-то достойный и честный.
- Спасибо. – Лишь отозвалась она. Девочка была искренне благодарна незнакомцу, который казался ей несколько странным, но весьма порядочным человеком. Да, она боялась ошибиться, но все равно искренне верила в то, что собеседник желает ей добра. Странность Гробовщика немного бросалась в глаза, и в то же время была не слишком заметна. Почему? Ответ прост – девочка в свое время не видела людей за пределами монастыря, потому не могла судить о нормальности кого бы там ни было.
- Зови меня дедушкой. В конце концов, теперь тебя все будут считать именно моей внучкой, мышонок.
- Дедушкой? – Тихо переспросила девочка, немного удивленно глядя на собеседника. Ну кто бы мог подумать, что она столь быстро обзаведется родственником? Пускай не родным, но кровные узы для нее не имели столь большого значения, как для других людей. Да, кровь не вода. Да, она всем сердцем жаждет найти свою мать. И все же, Анна-Мария смирилась с тем, что ей никогда не встретить кровных родственников, так какой смысл цепляться за узы, которых вероятно нет? Уж лучше неродной, но добрый и заботливый дедушка, чем родственник который наплевал на нее и сбагрил в монастырь.
Тем временем Гробовщик подошел к ней, держа в руках темно-синее платье. Интересно, кому оно предназначается? На самом деле это довольно глупый вопрос. Не сам же Гробовщик сейчас наденет его и попросит называть его бабушкой. Конечно такой вариант вполне мог бы осуществиться, но владелец бюро чудаковат не до такой степени.
- Н-наверное. – Немного неуверенно отозвалась девушка, не сводя взгляда с темно синего платья. Такое красивое. Ей, если не считать уже серое одеяние, не доводилось надевать что-то столь изящное и прекрасное. Лишь старые недоноски, давно утратившие былой цвет и красоту. Да что там говорить, на ее былых нарядах не было ни единого украшения вроде лент или камешков. Если только въевшиеся пятна не считаются таковыми.
- Знаете. – Тихо произнесла девочка, совсем уж застеснявшись. Ее бледные щечки покрылись густым румянцем. – Ваша одежда. – Она резко затихла, даря Гробовщику пищу для размышлений. Ну что может быть не так с его одеждой? Балахон испачкался? Шов разошелся? Ширинка расстегнулась? А может где-то прилепился кусочек прошлого клиента?
- Она немного напоминает наряд священника. – Совсем уж тихо произнесла «мышонок», стесняясь поднять взгляд. Да уж, Гробовщика за всю его жизнь, как только не называли. Легендарный, учитель, доктор, псих, но звал ли его хоть кто-то священником? Наверное нет, в прочем, жизнь то он прожил долгую. Всякое могло случаться.
Убедившись в том, что платье все-таки предназначается ей, а не хозяину бюро, девочка искренне удивилась, хотя и подозревала что-то такое в глубине души. Немного неловко принимать что-то от малознакомого человека. В конце концов, это не пустяк который ничего не стоит, а довольно дорогое (в понимании девочки) платье. Еще более неловко то, что платье скелета велико живому человеку. Хорошо, что Анна-Мария не узнает кто истинная хозяйка наряда. Она лишь надеялась не то, что платье не принадлежит леди, которая уже уснула вечным сном.
Вы здесь » Kuroshitsuji. Vortices time » Взгляд в прошлое » FB. Посылка
